Юрий Хмельницкий. – Измена гетмана Выговского. – Поведение черкас. – Присылка универсала. – Челобитная Сумского полка. – Донесение воеводы Офросимова. – Поражение под Варной и Песками.

15 августа 1657 г. умер Богдан Хмельницкий. Гетманом был выбран 16-летний его сын Юрий – «розумом слабенький». В Малороссии царил полный хаос. Упорядочить его было трудно даже человеку умному и энергичному. И сам Юрий не хотел избрания – отказался от гетманства и пошёл учиться в Киев. Но после снова был гетманом, передался Польше, был архимандритом, носил дутый титул «князя Малороссийской Украины». Был невольником в Константинополе, где «потурчился, побасурманился». Был бы и ещё, может, чем-нибудь, если бы кошевой Ив. Дм. Серко не прекратил ничтожной жизни этого «евнуха по природе», принесшего тем не менее много зла своей родине. «За Хмельниченка Юрася – Украина пропала, звелася».

Выговский – коварный, честолюбивый, лживый, уже раз осуждённый поляками на смерть, вымененный Богданом Хмельницким на лошадь из татарского плена, сильно полюбился последнему. Сделавшись гетманским писарем, он подчинил своему влиянию гетмана. С помощью миллиона талеров – (материальный результат гетманства Б. Хмельницкого) Выговский добился избрания в гетманы. Поляк по происхождению, но православный, он задумал снова присоединить Малороссию к Польше, сочувствие чему встретил даже среди казаков, недовольных московскими порядками. Поляки заигрывали с казаками и не скупились на обещания. В сентябре 1658 г. гетман заключил тайный договор с Польшей.

И вот, вербуя себе сторонников, Выговский прислал универсал сумскому полковнику Кондратьеву. Гетман (будто бы) просил снять с него копию и разослать в другие черкасские полки. Кондратьев не поддался на обольстительные предложения, делаемые универсалом за измену Москве, он созвал раду, разорвал его на глазах у всех, сказал посланному, что «слобожане» не гетманцы и за бесчестие считают равняться с ними после их измены Царю и присяге, что они верно и прежде служили Его Пресветлому Царскому Величеству и всегда на том останутся. Посол был выгнан со стыдом (якобы)[1].

Когда весть (всё это повествует Головинский) об измене гетмана и о его приглашении пристать к нему «облетела» Харьковский полк, то харьковцы не только не поддались на увещание, но даже многие из них «добровольно и охотно» пристали к русскому войску Ромодановского, шедшего против гетмана, и «немилосердно грабили и разоряли малороссийские города и сёла».

Кроме напрасного кровопролития из затеи Выговского ничего не вышло. Малороссия осталась за Москвой. А изменивший ей гетман, заподозренный и поляками в измене, был ими расстрелян.

Собственно, народ был на стороне Москвы. Все эти бесконечные волнения ему надоели, и он не прочь был бы отделаться и от поляков, и от восставших казацких старшин. К Выговскому приставала лишь «толща богатая» на Украине, а не простой, трудящийся на земле народ. И эти новые «замешательства» вызвали только новый толчок к переселению черкас – 1659 г. отмечается возникновением многих новых городов и слобод в теперешнем Харьковском крае.

П. Головинский аттестует черкас невинными, непричастными совсем к последней смуте. Пример Кондратьева, если был таковой, не доказательство по отношению ко всем. Непоколебимая верность Москве сумского полковника несомненно разукрашена автором «Слободских козачьих полков». По крайней мере в «челобитной Сумина города»[2], поданной от имени Кондратьева и черкас (от 17 июля 1659 г.), по этому поводу говорится так: «Изменник Ивашко Выговский посылает от себя в Твои государевы черкасские города листы и грозит черкасам, чтобы ему сдавались, а под Сумин-де город большим собранием хочет приходить и их хочет разорить». Если бы был «универсал», адресованный Кондратьеву с просьбой списать копии и разослать, а тем более, если бы Кондратьев театрально его разорвал и сказал при этом такие могшие понравиться в Москве слова, то подобное изложение всего этого неминуемо бы попало в челобитную. Челобитчики в подобных случаях не скромничали и расписывали Царю все заслуги, в чаянии жалования, более, чем без умаления. Ещё задолго Офросимов, как упоминалось выше, донося Царю[3] об убийстве полтавского полковника М. Пушкаря, заклятого врага Выговского, прибавлял – что «по тем вестям черкасы впали в сумление». Во время уже самой смуты в Москве получено было донесение «о шатостях» и среди ахтырских черкас[4]. Следовательно, харьковский воевода заранее предвидел возможность осложнений. Военные успехи Выговского над московскими войсками могли только усилить «сумление». Офросимов ещё говорил[5]: «в осадное время, как живот свой мучали, сидели в осаде от Выговского и от татар, выстрелено из вестовой пушки 4 пуда». Следовательно, отряды сторонников изменившего гетмана подходили к самому Харькову, ходили и по всей Украине, верно, с целью склонить черкас на свою сторону и не без успеха – среди них было и не мало «слобожан».

Других, более подробных сведений, как отозвалась смута на Харьковском полку, не имеется. Но отряд харьковских казаков был в числе войска кн. Ромодановского (что видно из отписок Офросимова), а также сумских и вероятно, ахтырских. И были, конечно, по приказанию, а не «добровольно и охотно приставали».

Под Варной кн. Ромодановский потерпел поражение. В отписке Кондратьева в Белгород[6] сказано: «Сумского полку черкасы побиты все под Варною с полковником Ив. Искрою «под Песками».По всей вероятности, такая же участь постигла и казаков Харьковского полка. Офросимов после этого и жаловался, что на случай осады ему защищаться не с кем по малолюдству. Разразившиеся события вызвали присылку в Харьков и др. черкасские города грамоту (от 23 сент. 1659 г.) «к нашим Великого Государя к служилым и всяким жилецким людям именно черкасам». В ней сообщалось об измене гетмана Выговского и увещевалось не принимать участия, не приставать к изменникам, быть верными присяге. За это всё – обещалось «жалование».