Завоевание литовцев. – Положение русских в Литве. – Запорожская Сечь. – Энергичные постановления сеймов. – Украинские казаки. – Уния. – Гонения. – Восстания казаков. – Переселения. – Богдан Хмельницкий. – Успехи. – Поражение. – Чарнецкий. – Последствия восстаний для Польского королевства.

Разоренное и подверженное постоянным нападениям Киевское княжество не могло уже стоять во главе других. Великокняжеский стол перенесен был во Владимир. Самые земли княжества со всеми другими, лежащими по Днепру, в 1320 г. были покорены Ольгердом.

С удивительной быстротой небольшой литовский народ создал сильное государство. В состав его вошли многие русские княжества, следовательно, и русские люди. Литовцы дали энергичный отпор татарам. В покорённых странах они вводили мудрое правление, - не затрагивали национальных вопросов, предоставляли полную свободу вероисповедания; русский язык был принят государственным, на нём писались законы (Литовский статут). И русские, сделавшись литовскими гражданами, от того только выиграли. Свои князья, занятые междуусобицами, защитить их от угнетения были не способны. И сами литовцы на половину были уже православными.

К сожалению, одно обстоятельство помешало дальнейшему развитию Литвы. А она несомненно бы образовало одно сильное русское государство, сами же литовцы ещё с большим успехом обрусились бы, как после ополячились.

Южно-русские земли соединены были с Польшей, когда литовский кн. Ягелло был избран польским королём. Хотя, по договору, это была лишь федерация независимых государств, но на деле польская культура взяла верх.

Первое время не произошло во внутреннем строе каждого из  них никаких перемен. Как литовские граждане, русские были равны во всех отношениях с поляками. С течением времени картина стала меняться. После славные Ягеллоны сошли со сцены, закончив собой блестящий период польской истории.

Меж тем стало быстро развиваться «славное Запорожское войско», сыгравшее в судьбах Польши и Крыма далеко не последнюю роль. Когда собственно зародилось оно – неизвестно. Есть много на этот счёт предположений. Но недальновидность польских правителей и фанатическая их преданность католицизму сгустили ряды сечевиков.

Исследователи не согласны между собой в определении слова «сечь», «кош» и «казак»[1]. Последнее слово весьма распространённое - у многих народов имелось оно. В первый раз в актах появляется в 1516 г. Приблизительное его определение: свободный, воин-всадник, но вместе с тем и бродяга, а, следовательно, разбойник, грабитель. И это последнее определение как будто ближе подходит к правильному пониманию этого слова. «С XV в. это название давалось бродившим в степях татарам, нападавшим на караваны и делавшим набеги на земли Польши и Москвы. Конные разбойники в Индии также назывались казаками. Киргизы (в переводе подлые мужики) сами себя называли «х (к) айсаками»[2]. До XVIII в. в наших актах они именовались «киргиз-козаками». Посланный в 1569 г. к ногаям Мальцев в своих отписках называет киргиз просто «казацкими ордами». Очень возможно, что слово это, проникнув и в Азию, было присвоено поселившемуся по окраинам народу, сложившемуся из разных сомнительных элементов и ведшему образ жизни не далеко ушедший от киргизкого, т. е. профессионально разбойничьего. Приднепровская и донская вольницы с XVI в. начали называться казаками. Последующим своим поведением запорожцы, так сказать облагородили это слово и сделали его для народа, видевшего в казаках своих защитников, славным и дорогим. Название «казаки» распространилось на всех малороссов. И в русских пограничных городах были также городовые казаки. Своим внутренним устройством запорожские казаки существенно отличались от других. Основною особенностью их было – строгое соблюдение безбрачия, что делало их похожими на полумонашеский рыцарский орден, а также общественное устройство, неимение собственности и пр. От запорожца требовалось: полное презрение к смерти, смелость, соединённая с хитростью, и крайняя подвижность, неутомимость. Сечевики принимали к себе всякого, кто приходил к ним. Испытав его мужество, записывали в члены товарищества, но при условии, чтобы это были люди «вольные» - шляхта, поповичи, будь то даже татарин; но «хлопов» они не принимали, разве за поручительством старых казаков, и то редко. Над пришельцем могло тяготеть преступление, этим никто не интересовался; главное, чтобы он был вольный, чтобы можно было петь: «Козак пана не знав з віка і зродывся на степах, птаком стався з чиловіка, бо взрыс в кінских стріменах».

Непременным условием приёма – православная вера. Жид мог быть казаком, но «перехрест»; хотя собственно к вере запорожцы относились легкомысленно. Пётр Могила всенародно обзывал их неверующими, поляки именовали «religionis nullius»; в Москве говорили, что у них «совсем нет страха Божьего». Церковь в Сечи появилась только в XVII в.

Все искавшие свободы находили пристанище в Сечи. И казацкая община («кравчина») росла. Поляки первое время поощряли это, видя в них защитников границ, но после переменили взгляд свой на запорожцев. Казаки, нападая на турецкие владения, забираясь для грабежа даже в Анатолию, создавали бесконечные «пограничные инциденты. Турки требовали смирить запорожских рыцарей; польские короли слали запрещения, но казаки пропускали их мимо ушей и продолжали своё. С полнейшим равнодушием сечевики относились и к весьма энергичным постановлениям сейма. В 1613 г. был обнародован закон об уничтожении казаков; коронным гетманам предоставлено было право поступать с ними как с государственными преступниками. Но в трудные минуты королевство не гнушалось просить помощи у тех – же самых казаков (Конашевич – Сагайдачный).

В 1638 г. сеймом было решено: «запорожские казаки за поднятие восстания утрачивают навсегда свои права, привилегии, старшину, доходы и пр. преимущества и обращаются в хлопов». Но всё это был звук лишь пустой. Запорожцы к этому времени достигли такой внушительной силы, что с ними не могли справиться турки и татары, хотя Сечь и стояла им поперёк горла. Казаки выходили победителями на своих утлых «чайках» даже в схватках с турецким флотом, а татары были для них ничтожным врагом, с которым, между прочим, Речь Посполитая не могла справиться. Чтобы хоть на время отдохнуть от их опустошительных набегов, поляки давали Крыму подарки – замаскированная дань «поганцам», не свободна от того же была и Москва.

Если поляки не могли обуздать запорожских казаков, в сущности своих номинальных подданных, то этого сказать нельзя об украинских. Ещё Баторий начал сокращать число их, предвидя от них опасность государству. Делая это осторожно, он учредил реестровых казаков – шесть тысяч. Остальным приходилось подчиниться власти помещиков.

Наконец, введена была уния, главная цель которой – подчинение православной церкви власти папы. Католичество мобилизировало свои силы, появились иезуиты. И началось преследование противившихся принять унию.

В каком беззащитном состоянии находился народ, видно, что отдавая свои обширные латифундии на Украине в аренду, ясновельможный передавал жиду арендатору и своё право казнить крестьян смертью без суда (Vitae i nesis). С землёй поступают в аренду и церкви, из чего жид извлекал большую выгоду. Поп без «квитка» не имел права совершать треб, без предварительной уплаты за них арендатору. Доступ в церковь был возможен только с разрешения жида – паразита, сосавшего народную кровь – ключи от храма Божьего хранились у заклятого врага христианства. И все эти правила ввели христиане – же, только несколько иначе творящие крестное знамение, да верующие, что Дух Святой исходит и от Сына (Filioque)? Говоря об этом, мы не сгущаем красок, действительность была и хуже. Обо всём этом много есть согласных свидетельств, даже самих поляков. Неизвестный автор в четырёх строчках представил верную картину тогдашней Польши. Стихи писаны по – латыни и конечно не кем – либо из терпевшего народа: «Славное польское царство – небо для знати, рай – для жидов и ад для крестьян[3]».

Нравственный и материальный гнёт вызвал целый ряд восстаний. Вначале они обыкновенно имели некоторый успех, но после поляки собрав достаточно силы, топили их в потоках крови. Во главе восставших становились, хотя и храбрые, но малоспособные люди; отсюда и неуспех. Репрессии в духе того жестокого времени усиливались (к тому же отнятие земель, разные поборы), росло и ожесточение. И взрывы народного негодования проявлялись в таких кровавых эпизодах, как «Тарасова нічь». Прежде всего, конечно, месть обрушивалась на жидов, и в неподдающихся описанию муках отходили они на лоно авраамово; не щадили и шляхту, в глазах которой казаки были «не люди, а сволочь».

Хотя запорожцы были не досягаемы для гонений, но тем не менее принимали участие в народном движении на Украине. Это поднимало их авторитет – они являлись уже защитниками веры, а не просто добычниками, каковыми на деле были до этого времени. Спасаясь от преследований, украинцы убегали в Сечь, чем и увеличивали её силу.

Рядом с этим народ, не видя выхода из своего тяжёлого положения, стал прибегать к переселению. По соседству простирались плодородные земли единоверной России, где беглецы были желанными и находили защиту. Пока эмиграция была слаба и несмела, но первые шаги были сделаны, обетованная в данном случае страна была открыта.

Наконец, терпение истощилось. Лавина народного гнева сорвалась от накопившейся тяжести и стремительно понеслась, оставляя за собой одну только «руину».

Восстание разразилось с небывалой силой. Вся Украина запылала. Во главе, побуждаемый, к сожалению, только личной местью, стал сотник казацкий Богдан Хмельницкий. Человек он был энергичный, способный, умный, хотя и не без многих отрицательных качеств. Но всё же это был простой казак, не рождённый для той крупной роли, которая выпала на его долю. Это ясно выразилось при ликвидации успехов. Он не сумел ими воспользоваться. А победы над поляками и самим королём он одержал блистательные. Речь Посполитая зашаталась и вынуждена была пойти на большие уступки. Заключенный договор (Зборовский) на деле был неисполним. Казаки требовали: «веди нас на ляхів, кінчай ляхів!»; Хмельницкий растерялся. В народе он заслужил такую память: «Бодай Хмеля – Хмельницкаго перва куля не мінула!» - плохую память вообще. Гетман Хмельницкий, возвеличенный, обласканный королём, забыл о народе; за исключением 40 тыс. реестровых, отдал его снова шляхте и жидам.

Мир продолжался не долго – украинцы не могли подчиниться его условиям. И война вспыхнула снова. Но благоприятные обстоятельства были уже упущены. Грянул роковой Берестецкий бой (1651 г.); казаки понесли страшное поражение. По Белоцерковному договору число реестровых было уменьшено на половину. Народ остался в прежней зависимости, жиды снова получили право арендовать королевские частные поместья. Площадь поселения казаков ограничена была одним киевским округом. Запорожцев договор не касался, да они всё равно и не удостоили бы его вниманием.

Торжествуя победу, поляки двинулись на Украину. Мстя за прежние позорные поражения, они предавали всё огню и мечу. Войска расположились на зимние квартиры и предались всевозможным неистовствам. Началась свирепая партизанская война. Поляки позволили татарам довершить разорение и набирать пленных (1653 г.). Этим Стефан Чарнецкий покрыл позором своё прославленное в Шведской войне имя, в которой он, при общей измене королю, спасая от нашествия неприятеля свою родину, так славно поработал.

Казацкие восстания имели для поляков роковые последствия, они расшатали государство и положили начало упадку Польши. Деятельными факторами того – же были и слишком усердные слуги «наместника» Христа – ксёндзы, монахи. Забывая, что они прежде всего сыны своего отечества и подданные своего государя, они преследовали только цели Римской церкви, стремящейся к светской власти, к порабощению народов, и, работая в этом направлении, вносили, да и вносят до наших дней лишь вражду. Всё это ясно. Одни только поляки не хотят понять, кому, кроме самих себя, они обязаны гибелью своего некогда могущественного и славного государства.

Истощив силы в бесплодной борьбе, залившей кровью многострадательную Украину, народ понял, что не добиться ему собственными силами свободы, и, не надеясь уже более на своего гетмана, видел спасание только в эмиграции. И вот потянул он целыми толпами искать нового отечества, где не было бы ни панов, ни жидов, ни ксёндзов с их ехидно задуманной унией.