© Андрей Парамонов (Харьков)

Кто из тех, кто любит Харьков, не бродил по Конторской? Прекраснейшая улица, правда, извращенная в нынешнем году усилиями городских чиновников. Одни дома ты любишь и ждешь встречи с ними, другие жалеешь и надеешься, что когда-нибудь им вернут первозданный облик, но есть и такие, о существовании которых узнаешь совершенно случайно.

Так было у меня с домом под № 8. Короткая встреча на углу Рождественской и Конторской, а потом мы идем с моей спутницей во двор восьмого номера: широкий двор, слева и справа угадываются старые дома, очевидно, флигели, а в глубине ― здание с остатками былого величия и старины. Я забываю о сути встречи, верчу головой и пытаюсь разглядеть незнакомый мне ранее усадебный дом. Первый этаж ужасен, он заставлен типографским оборудованием, бумагой, коробками с готовой продукцией, а вот и лестница на второй этаж! И она прекрасна! Ласковый овальный изгиб, подчеркнутый уцелевшей лепниной и высоченным, на два этажа, окном, так ярко освещающим все пространство. Второй этаж сохранил значительно больше любопытных деталей, угадывается анфилада комнат, там и тут уцелевшие детали украшений, печного отопления. Вечер пропал, я увлекся поисками владельца и истории дома…

И вот, через время, я понимаю, что от харьковцев скрыт уникальный исторический образ – здание первого пансиона в Харькове для мальчиков, который основал Иван Петрович Шульц. Личность этого человека хранит больше преданий и вымыслов, чем подлинной истории. Прибытие его в Харьков связывают с именем коммерции советника Кузьмы Кузина, у которого немец по происхождению Иван Шульц был камердинером. Увидев успехи своих детей в учении, Кузин предложил ему основать частный пансион. Не только составил протекцию перед начальством, но и купил у Зимницкого дворовое место на Большой Рождественской улице (так тогда называлась Конторская). Двухэтажный каменный дом Зимницких был перестроен под учебные классы и комнаты для воспитанников, а для других надобностей были возведены два каменных флигеля. Приличных размеров сад служил местом для ежедневных прогулок[1].

Шульц был человек высокого роста, худой, с желтым лицом, раздражительный, суровый на вид, с седыми, нависшими на глаза бровями и с весьма плохим мнением о своих пансионерах. «Die russische Kinder asistet was unmögliches! Darum sie sind alle dummköpfig!» (что-то вроде «Русские дети невыносимы! Почему у них такие тупые головы!) – было его обыкновенным отзывом обо всех русских детях. Преподавал он чистописание, немецкий и французский языки. В Харькове Ивана Шульца называли «немцем», соответственно, и учебное заведение более известно, как «Пансион Немца». Обучение в нем стоило более 500 рублей в год и было доступно богатым помещикам и купцам. В пансионе мальчики из Харькова проживали с понедельника по пятницу, а с утра субботы отпускались к родителям, но только если у них были хорошие отметки. Шульц не смотрел на знатность происхождения, и не раз наказывал детей за шалости и провинности плетьми, закрывал на ночь в сарай. Под сюртуком своим, у бокового кармана, имел «Немец» пришитую пуговицу, на которой постоянно висела зеленая плеть, в роде собачьего арапника. Не было дня, чтобы все классы не имели хотя бы по одному занятию из его трех предметов, и за каждую ошибку в ответе на урок или за дурно написанную страницу он, не отходя от проштрафившегося, наказывал его плетью при всех, нагоняя этим на всех учеников и страх и слезы. При этом он любил говорить: «Русска мальчишка только плетью и выучишь! Когда ты вырастаешь большим, ты придешь ко мне и спросишь: где рука, которая меня била? Я ее поцелую...»

После закрытия пансиона надворный советник Иван Петрович Шульц перестроил дом для квартирующих чиновников. После его смерти во второй половине 1870-х годов усадьбой владела его дочь, вдова титулярного советника Анна Рукавишникова. Жаль, что это прекрасное историческое здание скрыто от внимания харьковцев.

На 1892 год располагалась прогимназия Ю. И, Козловой.

В феврале-марте 1943 года военный госпиталь.