«Как черкасская слобода Изюмского слободского казачьего полка, известна с 1700 г. Во время императрицы Анны Иоанновны была построена Михайловская крепость.

 

Крестьянские семьи

 

К сожалению, мы не знаем названия первой улицы. Там, где она была, теперь течет речка. Весной талые воды размывают холмики бывших жилищ, и можно увидеть каменные кладки строений, какие-то мелкие металлические предметы, остатки посуды.

Но известные нам названия старинных улиц Михайловки удивляют своей неповторимостью: Белоноговка, Песчановка, Черногузовка. Название последней произошло от слова «черногуз». Так в Михайловке раньше называли аистов.

До сих пор в селе живет рассказ  о том, как один незадачливый мужик убил черногуза. Местная власть расценила этот поступок как большое преступление. Крестьянин был оштрафован на огромную по тем временам сумму. На эти деньги он мог купить Корову. Кто знает, пошел ли рок впрок, но только нет сейчас в Михайловке аистов.

Названия улиц рождались сами собой, и потом уж существовали вечно. Но на присвоение улице того или иного имени влияли различные факторы. Скажем Кузнецовку и Плеховку назвали так потому, что на одной жило много людей с фамилией Плеховы, а другая почти сплошь состояла из Кузнецовых. А в названиях улиц Паськовка, Однощечка, чувствуется какая-то ирония и добродушная насмешка.

В семье Мясниковых было 45 человек, в семье Калининых 40 человек.

Собирались вечером на улицу к девчатам парубки вместо традиционных семечек из-под подсолнуха приходилось набивать карманы горохом. Почти все члены семьи спали на полу, разослав солому и накрыв ее сверху рядном или ложником. Ложник это своего рода тканный плед, очень прочный и теплый, изготовленный из овечей шерсти.

Холодайки – широкие женские кофты.

Лавок в Михайловке было несколько. Четыре из них находились на Базарной улице. Одну называли «монополь». Торговали в монопольке водкой, а в лавках всем тем, что было нужно в крестьянском хозяйстве: мануфактурой, мылом, селедкой, хомутами и т. д.

Торговые заведения принадлежали Бугашко, Толмачевым, Грековым и некоему деду Кузнечику. Кузнечик – это не фамилия, а прозвище, потому, что торговля не была основным занятием деда, как впрочем, и для Грековых.

Дед был большим мастером по кузнечному делу. А торговлей занимался для своего удовольствия, для души. Посетители в его лавке могли не только приобрести необходимый товар, но и посидеть, побеседовать, обменяться последними сельскими новостями.

На прощанье дед Кузнечик обязательно потягивал карамельку, сопровождая неизвестными словами: «это за то, что покупаешь у меня товар». Так «щедрость»объяснилась конкурсной борьбой, и по видимому, оправдывала себя. А тогда люди дивились чудачеству деда и надолго оставили его в своей памяти.

 

Как «привели» речку?

 

Все знают, что в Михайловке есть речка. А ведь раньше ее не было, был только ручей, да и тот бежал по другому руслу. Дошел до нас такой рассказ. Давно это было, еще в прошлом веке.

Задумали однажды крестьяне село свое приукрасить, да и пользу всем сделать, речку провести. Ведь в соседнем селе речка была, а до Михайловки не доходила. Запрягли они три пары волов. А волы то были огромные – до рогов не дотянешься, и пропахали борозду к соседней речке.

Вскоре заструилась вода по рукотворному руслу зажурчала весело. А весной ручей размыло, появились родники. И превратился он в глубокую речку с чистой прозрачной водой.

Как бы там ни было но реку свою крестьяне очень любили. Она всегда была в центре их жизни. Летом в ней ловили рыбу и раков, купались в ее теплой  и прозрачной воде. А зимой можно было увидеть, как к ней то и дело подъезжают сани.

Это трудолюбивые хозяйки привозили полоскать белье, которое они сначала «бучили», запаривали в больших деревянных кадках. Пока выполоскает женщина в проруби белье, все ее юбки позамерзают дыбом встанут, трудно даже повернуться.

Настоящее столпотворение было на речке на рождественские праздники, когда все жители села выходили от мала до велика на ее прочный, прозрачный лед. С вечера для веселья и утехи вырубывали изо льда различные предметы и фигуры, но обязательно стол и огромный крест.

Устанавливали несколько каруселей. Накануне в семьях уже царствовала праздничная атмосфера. Хозяйка готовила традиционную праздничную еду: делала кутю, варила узвар, пекла пироги с капустой и фасолью. Дети с нетерпением ждали когда же можно все это попробовать.

Кушать все это можно было только тогда, когда на небе появиться первая звезда.

А утром к реке со всех сторон села спешили сани с празднично одетыми людьми. Вскоре весь берег уставлен санями. Их становиться все больше и больше. Начинается традиционный праздничный обряд.

После него молодые женщины и девушки собираются группами начинают петь песни, водить хороводы.

Были и такие хороводы, в которых участвовали только одни парни и девушки. Они, взявшись за руки, выстраивались друг против друга в две линии. Пропоют, пропляшут девчата, – черед парням. В таких игровых хороводах обязательно искали «жениха и невесту», пели им венчальные песни.

 

Кулачные бои

 

И все-таки хороводы были не основным занятием для мужчин на этом празднике. Главное ради чего они пришли сюда, – кулачные бои «Кулачки» были двух видов: «по шлях» и «по живую воду».

Если «по шлях», значит противниками становились мужское население, жившее по разным сторонам дороги, проходящей через село с запада на восток. А если объявлялись «кулачки по живую воду», значит противники живут на разных берегах речки.

Кулачные бои начинали мальчишки, потом в бой вступали парни, и наконец последними выходили помериться силами взрослые; женатые мужчины. Конечно, это были жестокие бои, потому что иногда заканчивались трагически.

Говорят, что люди раньше были здоровее и крепче, чем ныне. Славился своей силой, например Дорофеев Дмитрий. Если лошадь не могла вытянуть в году тяжело груженную телегу, то он распрягал ее и проделывал это сам.

 

Свадьба

 

Очень интересным был свадебный обряд. Невеста должны была своими руками пошить не менее пяти рубах жениху и по одной его родственникам.

Перед свадьбой и невеста и жених в своих домах собирали вечера для молодежи, для своих друзей и подруг, потому что на свадьбе незамужним и неженатым быть не полагалось. Надев свои лучшие наряды, приходили к невесте ее подружки, садились за ее столом, пели прощальные песни, потом веселились, играли.

Утром они наряжали невесту к венцу. Она благодарила их, каждой что-нибудь дарила на память. Подруги расходились по домам, а невеста кланялась родителям, голосила по родному дому.

«Бояре» (взрослые родственники) везли невесту в церковь, где ее уже ждал жених. После венчания шли гулять сначала к невесте, а потом к жениху. Здесь молодых и одаривали.

Каждый дар записывали на стене, чтобы потом проверить, какой хозяйкой будет молодая жена, как сумеет побелить стену. Почетные родители обязательно дарили барана и курочку.

Веселились на свадьбе два дня. А после сваты вечерами начинали «вводить гостей», то есть приглашали друг друга к себе. И хотя веселье продолжалось иногда довольно долго, спиртного почти не употребляли пьяных никогда не было.

 

Ярмарки и народные гулянья

 

На Троицу проходила в селе большая ярмарка. Она была каждый год, поэтому крестьяне готовились к ней, заранее. Три дня стоял в воздухе ее веселый шум. Торговали крестьяне тем, что производили сами: обувью, кружевами, бубликами, леденцами, моченными яблоками и т. д.

Приезжало много лавочников, ехали со своим товаром крестьяне из окрестных сел. Из Новой Водолаги горшечники возили разнообразные миски, кувшины, формы для паски, другую глиняную утварь. Их изделия пользовались большим спросом. Ведь в окрестностях Михайловки нет глины, из которой можно делать столь необходимую в каждом доме посуду.

На ярмарке обязательно устанавливали рели, так раньше назывались качели. С утра до ночи возле них толпился народ. И хоть это было дорогое развлечение (нужно платить 5 копеек), все равно каждому хотелось взлететь «под облака».

Массовые народные гулянья проходили и на паску. Мария Никитична Плехова, вспоминая те далекие дни, поделилась одним старинным рецептом, который удивит современных хозяек.

–        Мой отец бал большим мастером, – рассказывает она, – он изготовил рели с шестью колясками, которые устанавливали на ярмарке и на паску. На паску за катание на них платили яйцами.

Целый день мы с сестрой ведрами носили их домой. Мать запекала их в печи до красноты. Потом яйца складывали в ящики хранили в погребе. А летом целыми сумками брали их в поле.

 

Трагедия Дашковых

 

Рассказывая о прошлом, старые жители села вспоминают в основном хорошее, радостное, веселое. Наверное, потому, что радостного в жизни было мало, и оно запоминалось больше.

А, может быть, потому что были они тогда молоды, здоровы – любая работа по плечу. Разве это плохо? До сих пор помнится многим старикам трагедия семьи Дашковых.

Под одной крышей жили старик отец и два его сына. Жили в хорошем по тем временам доме; высокая пятистенка была светлой простой. Старший Иван уже был женат имел двоих детей.

Младшему сыну Федору было около тридцати, но семьей он еще не успел обзавестись. Причиной тому была Алена Жерновникова, которую он беззаветно любил. Говорят, что девушка обладала удивительной красотой.

Марья Антоновна Касьянова сказала о ней так: «Да разве она была живой человек? Нет, она была какой-то картинкой, как будто художник ее нарисовал: смотришь на нее и смотреть хочется».

Все любовались Аленой и когда она пела и плясала, и когда работала, высоко засучив рукава своей красивой вышитой кофты. Все село знало, что Федор и Алена любят друг друга, но отец девушки не спешил выдавать ее замуж.

Однажды он объявил дома, что нашел Алене более достойного жениха. Горько плакала бедная девушка, но деваться некуда. Суженый оказался неприглядным, неказистым небольшого росточка.

Перед свадьбой, увидев Федора, она решила бежать с ним. Но через некоторое время вернулась к испуганным родственникам, решив, видно, навсегда покориться своей судьбе. Вскоре молодые уехали из села.

Федор же продолжал жить прежней жизнью: с утра до ночи трудился по хозяйству. До седьмого пота, работал в поле. Был он парень покладистый, спокойный, с большой заботой и даже нежностью относился к своему отцу.

Бывало, пока доедут до загона, а он у них был расположен довольно далеко – по селом Красивое. Федор несколько раз спросит отца, не замерз ли тот, не устал ли, чем даже сердил его.

Но вскоре привычный уклад жизни изменился. Все началось с того, что Иван решил жить отдельно. Сыр-бор разгорелся из-за дома: кому в нем жить?

Дело дошло до уездного суда. А суд решил в традиционном для того времени духе: отца будет докармливать младший, значит, дом мечтает о том, что он будет хозяином в доме, не смог перенести такую потерю. Родной брат стал теперь для него врагом, и он решил его убить.

Темной осенней ночью вместе с двумя верными дружками Иван совершил свое черное дело. Село загудело, как встревоженный улей: исчез Федор, и никто не знал где он и что с ним. Начались поиски. Через три дня было найдено обезглавленное тело Федора.

Неутешен был отец в своем горе, держался из последних сил. Но когда, узнал, кто является убийцей сына, старое сердце не выдержало, и вскоре его не стало. Остались в доме жена Ивана с малыми детьми. Долго пришлось ей бедовать, много горя испытала, прежде чем муж вернулся из тюрьмы»[1].